Марш через Грузию. Эпилог

ЭПИЛОГ

----------------------------------------------------


"Вот она, вершина мира, мама!"

Вот только которая по счету? Джеймс Хеллборн давно с него сбился. Сейчас он стоял на последнем этаже самого высокого небоскреба Тбилиси, откуда открывался прекрасный вид на побежденную грузинскую столицу. Дважды, трижды прекрасный -- его так оживляли эти столбы дыма и языки пламени, а также барражирующие в небе цеппелины и самолеты Арийского Пакта. К сожалению, даже таким чудесным зрелищем нельзя было любоваться бесконечно. За спиной затрезвонил полевой телефон. Дела зовут. Хеллборн вздохнул и вернулся к столу. Судя по грустному взгляду, последний грузинский президент, чья голова по-прежнему лежала на подносе в центре стола, вполне разделял его печаль. Джеймс еще раз вздохнул и поднял трубку.

- Первый у аппарата.

- Мин херц, говорит полковник дю Плесси. Ваш приказ успешно выполнен. Немцы сдаются. Грузины продолжают отступать на север.

- Отличная работа, Гарт. Продолжайте в том же духе и держите меня в курсе.

- Вас понял, мин херц.

В коридоре послышались шаги. Хеллборн положил трубку и поднял глаза. В комнату вошла Фамке. Лицо и униформа в копоти, на плече болтался трофейный "шмайсер" с таким же закопченным стволом, но ее тридцать два зуба были по-прежнему на месте. За ней по пятам следовал Макс ван Бергер.

- Мы сделали их, Джейсон, - Фамке попыталась улыбнуться еще шире - и ей это удалось. Кюрасирский капитан, похоже, не разделял ее оптимизма.

- Хочу домой, - буркнул ван Бергер и плюхнулся в ближайшее кресло. - Не нравится мне этот континент.

- Расслабься, Белохвостик! - хихикнула Девушка-и-Смерть. - Ты видел его лучшую часть!

- Тебе-то откуда знать? - проворчал Макс и повернулся к Хеллборну. - Лифты барахлят - я думал, у меня позвоночник отвалится. Высоко забрался, Джейсон.

- Ты еще скажи - "больно будет падать", - в свою очередь осклабился Хеллборн. - Или еще какую-нибудь пошлость, типа "У врат преисподней ветрено".

- Опять своего мадьярского дружка цитируешь? - зевнул кюрасир.

- Плохо ты знаешь этих мадьяр, брат... - пробормотал альбионец.
( И тогда в комнату вошли еще четверо )